Летний «круглый стол» Российской ассоциации фармацевтического маркетинга оказался, пожалуй, одним из самых сложных за последние несколько лет. Ведь речь шла о госпитальном секторе...

Какую долю занимает госпитальный сегмент на фармацевтическом рынке в целом? Можно ограничиться официальными данными: по состоянию на 2016 г. – 13–14%. Сведения разных аналитических компаний отличаются незначительно. Но... «А когда госпитальные препараты продаются в аптеке – это тоже госпитальный сектор?» – задаётся вопросом коммерческий директор компании Merz Владимир Бойко.

«Да, но неучтённый», – с горькой иронией отвечают ему.

Ударим оптимизацией по онкопациенту?

Однако за разрушение лекарственного обеспечения в стационаре в ответе не только коррупционная составляющая. Одно из замечаний, которые услышал корреспондент «ЛекОбоза» на заседании РАФМ, казалось преувеличением. Но буквально через считаные дни оказалось... прогнозом, пусть и сделанным со значительной долей иронии:

«Пока идёт реформа здравоохранения, мы не знаем, какой препарат считать госпитальным. Сегодня лекарство больничное, завтра уже амбулаторное – по всем стандартам лечения».

В июле Минздраву предложили продумать варианты... перевода онкологических пациентов из стационаров в поликлиники. И как сообщили ТАСС в пресс-службе министерства:

«Минздрав России активно внедряет стационарозамещающие методы лечения, которые позволят разгрузить койки в больницах для тех, кто нуждается в сложном стационарном лечении».

Да-да, рак – болезнь совсем не сложная... И за счёт онкологических пациентов вполне можно провести «оптимизацию коечного фонда». Ведь доля стационаров в общем числе лечебно-профилактических учреждений уже невелика благодаря всем известным этапам реформы здравоохранения. По данным аналитической компании AlphaRM, в 2016 г. у нас было 4800 больниц на всю страну (значительная часть из них – ЦРБ, что говорит о полном отсутствии стационарных учреждений во многих районах).

Клиническое лекобеспечение – гарантия будущего?

Положение дел в госпитальной фармацевтической помощи – и стационарном звене в целом – можно описать одним словом – неопределённость. А ещё обозначить другим термином – сокращение.
Розничная фармацевтика, несмотря на кризис, продолжает расти, пусть и в рублёвом выражении. А вот больничные закупки меняются совсем в другом направлении. Их динамика развития совпадает с ростом числа стационаров. «В клиническом лекобеспечении растёт только маркетинг. Впрочем, как заметил эксперт в области фармацевтики Артур Мирзоян, «продвижение становится активнее на любом рынке, который переживает не лучшие времена».

Читатель, наверное, спросит: зачем тогда мы пишем об исчезающем виде? Ведь даже эксперты РАФМ решили сравнить стационарное лекарственное обеспечение с Марсом... Быть может, за коммерцией, и только за коммерцией, – будущее здравоохранения? Но именно на неопределённом, зыбком фундаменте госпитального сектора в ближайшие годы будет строиться здание лекарственного возмещения... Жить и работать новая система фармацевтической помощи будет тоже по законам клинического сегмента. Другого варианта не дано: каким бы современным и перспективным ни казался рынок, опережающим и высокотехнологичным здравоохранение может стать лишь тогда, когда ориентировано не на выживание (и вследствие того на денежный результат), а на научные разработки во благо пациента.

«Оптимизация бюджетов» – прежде всего

Попробуем разобраться на примере сегодняшнего стационара, каким же будет лекарственное возмещение в нашей стране.

Принцип первый и иногда единственный – экономия, экономия и ещё раз экономия.

«Замедление темпов роста стоимостного объёма лекарственного обеспечения больничного сегмента в 2016 г. и его снижение в 2017 г. может быть обусловлено тем, что в структуре закупок всё большую долю занимают активно выходящие на рынок более дешёвые отечественные аналоги заграничных блокбастеров, созданных в рамках стратегии импортозамещения», – делится мнением генеральный директор аналитической компании AlphaRM Анна Ермолаева.

По данным AlphaRM, снижение средней цены за упаковку лекарственного средства наиболее выражено в анатомо-терапевтических группах L (противоопухолевые препараты и иммуномодуляторы) и N – препараты для лечения заболеваний нервной системы; на их долю приходится порядка 30% закупок в рублях от госпитального сегмента в целом.

С экспертом-аналитиком согласен и коммерческий директор компании «Ланцет» Андрей Телятников, которая по итогам 2016 г. вошла в первую десятку поставщиков лекарственных средств в клиническом сегменте.

«Сегодня можно сделать косвенный вывод, что закупается больше дженерических препаратов, – констатирует Андрей Телятников. – Это позволяет решить основную задачу лечебных учреждений – сэкономить больше бюджетных денег».

Читатель, скорее всего, заметил тенденцию: день за днём применительно к самому сложному сегменту лекарственного обеспечения звучит тема... экономии. Экономии как основной задачи здравоохранения. Регулятор декларирует её, участникам рынка остаётся лишь подчиняться.

Как прогнозирует Анна Ермолаева, в ближайшее время курс на «оптимизированные вложения» в стационарный сегмент продолжится. Но этому будет способствовать и такая причина, как локализация производства препаратов по полному циклу.

«Инь» и «ян» фармацевтической помощи

Вот фактором роста госпитального сегмента, по мнению руководителя AlphaRM, могут выступить проекты по лекарственному страхованию и увеличению финансирования программ льготного обеспечения.
Лекарственное возмещение навряд ли не возьмёт за основу госпитальный сегмент – принципы-то те же! Но стационарному лекобеспечению для полноценной работы, развития, совершенствования нужны... Правильно, фармацевтические программы страхования. Круг замкнулся? Или это всё же означает, что важно развивать оба направления одновременно?

Ряд госпитальных принципов взаимодействия производителя с остальными участниками доставки препарата стоит, наверное, взять на вооружение и коммерческому рынку. Как и в ретейле, попадание препарата в ближайшее к пациенту звено ещё не гарантирует его получения больным человеком.

Иногда решение задачи оказывается до смешного простым: люди не берут средство, потому что о его особенностях не знает заведующий больничной аптекой. Так у одной из компаний едва не пропал инсулин в современных предустановленных шприцах... когда фармацевт искренне считал, что получил не лекарство, а медицинское изделие.

К счастью, руководство успело понять и решить проблему. А заодно обратило внимание на один из важнейших рецептов успеха: с контрагентом важно не только заключать договора, но и вести полноценные переговоры...

А вот ещё один успешный случай: лекарство почему-то неохотно приобретали больницы. В ходе переговоров производитель выяснил: «побочный эффект» от получения препарата лечебным учреждением – причём возникающий ещё до того, как средство поступит в стационар, – необходимость собрать пять подписей. Компания изменила фасовку, и правовая проблема отпала.

Отпала на маленьком участке большой системы лекарственного обеспечения.

Бюрократия или жизнь?

Что касается здравоохранения в целом, сохраняется ситуация ещё прошлогодней давности. На «круглом столе» «Российской газеты», посвящённом проблеме ЖНВЛП, анестезиологи-реаниматологи горько иронизировали: лекарство от грибкового сепсиса мы, конечно же, получим. Но... уже для СЛЕДУЮЩЕГО пациента.

«Бюрократиада», которую высмеивал ещё Владимир Маяковский, в медицине несовместима с жизнью больного человека. А иногда и доктора. Но именно она рискует перекочевать в грядущее лекарственное возмещение.

Быть может, стоит взять в завтрашний день фармацевтической помощи совсем другой багаж?