Переформатирование фармацевтического рынка в пользу крупных игроков стало уже необратимой реальностью. Как это отразится на общей ситуации с лекарственной помощью населению? Станут ли лекарства доступнее? Есть ли будущее у мелких локальных сетей и единичных аптек? Наш эксперт – генеральный директор сети "Аптекарь Эвениус" (Нижний Новгород) Герман Князев.

Статья из газеты "ЛекОбоз"

В русле общих тенденций

Герман Геннадьевич, ещё несколько лет назад вы отметили, что фармацевтический рынок ждёт серьёзный передел, и это, по сути, уже произошло. Какова ситуация сегодня?

Аптечный бизнес не изолирован от общеэкономического положения в стране. Я бы выделил три фактора, влияющих как на обстановку в целом, так и на фармацевтический рынок в частности. Первый – продолжающаяся консолидация ретейла, укрупнение торговых сетей. Это общая тенденция, затрагивающая и продуктовую сферу, и услуги связи, и многое другое. Второй – резкое снижение платёжеспособности населения. Номинально зарплаты и пенсии немного повысились, но на фоне подорожания коммунальных тарифов, транспортных расходов, продуктов питания реальная покупательная возможность падает. Тем более если учесть высокую закредитованность российских граждан. Людям порой приходится делать выбор не между дорогим и дешёвым препаратом, а между лекарством и батоном колбасы. Третий фактор связан с политикой. Государству требуются средства на реализацию амбициозных проектов (спортивные форумы, строительство Крымского моста, военные действия и т. п.), что неизбежно приводит к усилению финансовой нагрузки на бизнес. При этом санкции перекрыли доступ к дешёвым кредитам, а брать средства на развитие под 16–18% годовых – это нереально.

Как это отражается на аптечном бизнесе?

Под действием второго и третьего факторов существенно снизилась рентабельность: сумма чека заметно снизилась, издержки постоянно растут, ресурсов нет. Но, пожалуй, самым важным для аптечного бизнеса фактором является первый, связанный с экспансией федеральных сетей. Процесс начался достаточно давно, почти десять лет назад, но в последние год-полтора мы видим его новые грани.

В чём они проявляются?

В связи с тем что ведущие фармацевтические дистрибьюторы взяли курс на развитие собственных розничных сетей, остальные участники рынка оказались в менее выгодной позиции. Ещё один аспект касается фактического слияния продуктового и фармацевтического ретейла. Например, до конца 2020 года «СИА Интернешнл» инвестирует 6 млрд рублей в открытие 3300 аптечных пунктов в магазинах «Пятёрочка», «Перекрёсток» и «Карусель». Сеть «Магнит» тоже идёт по этому пути. В супермаркетах, активно вытесняющих конкурентов с рынка, появляются собственные «карманные» аптеки.

Но ведь это лучше, чем просто торговля лекарствами в супермаркетах, как предлагалось изначально?

Конечно, лучше. Благодаря принципиальной позиции Минздрава России и профессионального фармацевтического сообщества удалось избежать полной потери контроля над оказанием лекарственной помощи населению. Однако требования к аптечным пунктам и к классическим аптекам всё же неодинаковы, в первую очередь – по набору помещений. А значит, и конкурентные условия изначально различны.

Американская форма с российским содержанием

Вы раньше отмечали, что укрупнение и рост фармацевтических сетей – это мировая практика. Однако при этом за рубежом работают не только гиганты рынка. Почему же у нас приход крупных игроков означает зачистку от мелких?

Развитие по корпоративному пути – это не мировой, а американский сценарий. В ключевых странах Европы модель аптечного бизнеса принципиально иная. Там сети по закону не могут включать более 4–5 аптек. Это связано с уважением к частной собственности и предпринимательской инициативе, к традициям семейного бизнеса и его реальной поддержкой со стороны государственных и муниципальных структур. В США аптечные сети могут включать тысячи учреждений, но при этом наряду с ними существуют и одиночки.

Получается, что у нас реализуется заокеанская модель развития фармацевтического рынка?

Она американская по форме, но российская по содержанию. В России мегауспешные корпорации так или иначе получают от государства особые виды поддержки в виде преимуществ при распределении выгодных контрактов, применения административного ресурса и т. д. В США подобные пути к успеху считаются недопустимыми. Хотя и там, конечно же, используются методы маркетинговых войн при захвате новых территорий, в частности, демпинг.

Про цены и перспективы

Не секрет, что во вновь открывающихся аптеках, особенно расположенных при супермаркетах, на ряд препаратов предлагаются весьма привлекательные цены. Значит ли это, что на лекарствах в новых аптеках можно реально сэкономить?

Практика доказывает, что демпинг никогда не бывает длительным, так что на устойчивое снижение цен я бы не рассчитывал. Бизнес не может работать себе в убыток. Неоправданное снижение цен важно только как метод выдавливания с рынка конкурентов.

Как повлияет передел фармацевтического рынка на доступность лекарств для населения?

Посетителям аптеки не важно, кто является её собственником. Главное, чтобы там были необходимые препараты по доступным ценам. Дефицита лекарств нет, но купить их зачастую сложно по причине нехватки денег. Даже если цены отнюдь не завышены. Пока в экономике продолжается кризис, о реальном повышении доступности лекарств речи быть не может.

Предпочтения покупателей не определяются только ценовой политикой. Многие привыкают ходить в те аптеки, где фармацевты их уже знают по имени, диагнозу и препаратам. У этих покупателей есть шанс, что их любимые аптеки сохранятся?

Полагаю, что года через два региональных аптечных сетей уже не останется. Одиночки тоже не выживут, слишком велико давление и со стороны крупных игроков, и со стороны государства.

Как удержаться на плаву

Но вы сами сохранили региональную сеть?

Частично. Я продал сети «Ригла» треть своих аптек, в том числе единственную негосударственную аптеку города, имеющую производственный отдел. Две трети у нас остались, и мы заключили партнёрские отношения с дистрибьютором «Фармперспектива» (более известной как сеть «Имплозия»). В результате мы сохранили свой бренд, свою сеть, свои традиции, значительную часть кадров и, конечно, своих клиентов. Ассортимент мы расширяем, цены держим на привлекательном уровне. Жаль, конечно, что пришлось отказаться от производственного отдела, в котором мы двадцать лет готовили лекарства для пациентов.

Вам не кажется, что модный тренд по развитию персонифицированной медицины рано или поздно приведёт к возрождению производственных аптек? Причём на качественно ином уровне, по типу фармацевтических бутиков с «индпошивом».

Пока таких предпосылок я не вижу. В нашем обществе нет ни соответствующего культурного запроса, ни возможностей его материального обеспечения. Когда-то в каждой аптеке был производственный отдел, но по мере развития фармацевтической промышленности все поняли, что удобнее и дешевле покупать фабричные препараты. Возможно, когда-нибудь, при иной степени развития фармпрома и подготовки врачей (они тоже привыкли к готовым лекарственным формам!), что-то изменится. Российский аптечный бизнес всегда должен быть готов к любым переменам.