В Национальном медицинском исследовательском центре трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова проведена тысячная пересадка сердца. Отсчет таких операций ведется с 12 марта 1987 года, когда академиком В.И. Шумаковым была выполнена первая успешная трансплантация сердца. Многолетняя работа руководства и коллектива, организационные и технологические решения позволили Центру Шумакова выйти на лидирующие позиции по объемам выполняемых таких оперативных вмешательств не только в России, но и в мире. В связи с данным событием наш корреспондент встретился с директором НМИЦ, главным трансплантологом Минздрава России, академиком Сергеем Готье.

- Сергей Владимирович, как чувствует себя «юбилейный» пациент?

- Он переведен из реанимационной в обычную палату и успешно проходит курс посттрансплантационной реабилитации. Леонид Кузнецов, водитель из Костромы 43 лет, поступил к нам с тяжелой сердечной недостаточностью, которая развилась после перенесенного обширного инфаркта. Мы надеемся, что в скором времени он сможет вернуться к нормальной жизни.

- Могли ли вы представить себе в то время, когда вы только возглавили центр, что удастся добиться таких результатов?

- Тысячный пациент – для нас это знаменательное событие. На пути становления было много трудностей, препятствий, которые отражали недостатки, беспомощность тогдашней трансплантологии. Результаты оставляли желать лучшего. Дело в том, что эта работа не носила в то время регулярный характер, это были спонтанные попытки спасти того или иного человека, который поступал совершенно декомпенсированным. Тем не менее, определенных показателей выживаемости пациента удавалось достигать. В 2008 году, когда я возглавил учреждение, было сделано всего 15 трансплантаций. Это объяснялось в том числе и недостаточной организацией донорства.

Чем меньше операций, тем хуже результаты, тем меньше опыта и больше страха, больше противопоказаний. Любой вид трансплантации с накоплением опыта приводит к возможности преодолевать противопоказания. Почечная, легочная недостаточность, другие сопутствующие сердечной недостаточности тяжелые заболевания, которые прежде не позволяли больному надеяться на трансплантационную помощь, с накоплением опыта минимизируются, становятся хоть и не очень приятным сопутствующим состоянием, но, тем не менее, не роковым противопоказанием для спасения ему жизни.

После назначения меня директором одним из моих кардинальных решений было ни в коем случае не потерять накопленный опыт и сделать трансплантацию сердца брендом нашего учреждения, поскольку здесь все зарождалось, здесь были собраны самые квалифицированные кадры.

- Почему такое особое внимание в центре уделяется именно этому органу?

- Дело в том, что сердечная недостаточность в своей терминальной фазе тянет за собой нарушения функций многих органов, в частности почек, печени, легких. И, как правило, на фоне тяжелой гипоксии, вызванной нарушением функций сердца, эти пациенты страдают еще и поражением этих органов. И вот этот комплекс тяжелейших расстройств, сопутствующих сердечной недостаточности, нужно преодолеть до трансплантации сердца. Если раньше мы такими технологиями не обладали, то позже появилась возможность широко использовать вспомогательное кровообращение, что мы активно применяем во благо пациентов.

Мы принимаем тяжелый контингент, и чем больше такого опыта, тем больше мы отваживаемся на лечение сложных больных. У нас уже практически отсутствуют противопоказания, которые описаны в учебниках, например, тяжелые нарушения функций многих органов, то есть полиорганная недостаточность. И благодаря хорошей организации органного донорства в Москве мы можем обеспечить трансплантацию сердца фактически всем больным, которые есть в наличии. Такое понятие, как гибель пациента в связи с долгим ожиданием помощи, ушло. То есть летальности в листе ожидания мы практически не видим – во многом за счет возможности использовать вспомогательное кровообращение.

- А как выглядит сегодня лист ожидания?

- В листе ожидания мы отмечаем позитивную динамику. В 2005-2006 годах в нем значилось лишь 20 пациентов – это смешно. В 2017 году – 157 человек, из них умерли только трое – от осложнений, не позволивших им дожить до операции.

Конечно, в этом списке есть пациенты, которые не могут спокойно ждать. Но они находятся на лекарственной поддержке, у них есть шанс дожить до своего трансплантата. Если состояние такого пациента резко ухудшается, мы его госпитализируем и начинаем лечить как экстренного претендента на орган.

- Как развивается трансплантация сердца в других регионах?

- Этот вид помощи успешно оказывается в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Кемерове, Новосибирске, Краснодаре, Красноярске и т.д. За год в стране выполняют около 250 пересадок сердца. В 2017 году мы у себя сделали 161 операцию. А в этом году только за шесть месяцев в нашем учреждении уже выполнено 105 трансплантаций сердца, мы рассчитываем, что к концу года эта цифра составит 200. А всего потребность в этом виде помощи составляет в России 1000 трансплантаций ежегодно, так что вместе с другими центрами приближаемся к цели.

- Сергей Владимирович, в 2017 году возглавляемое вами учреждение обрело статус национального центра. Какие новые задачи это ставит перед руководством и коллективом?

- Мы сейчас пристально курируем все остальные центры в стране и помогаем интенсифицировать программы по трансплантации жизненно важных органов, прежде всего почки. И в связи с этим тесно работаем с коллегами по всей стране, делаем много выездов, конференций, устраиваем встречи, беседы с руководителями местных администраций. Пытаемся донести до них, для чего это делается. Ведь это дело, действительно нужное людям, и помогает сэкономить деньги.

Отмечу, что говоря о центрах трансплантологии, мы не имеем в виду учреждения, подобные нашему НМИЦ. Не нужно их заново создавать, ведь таких институтов, как наш, в мире всего два-три. Речь идет об отделениях на базе больниц, которые выполняют ту или иную программу, скажем, по трансплантации почки или сердца. Зарубежный опыт показывает, что такие программы развиваются в профильных учреждениях как топовые технологии, скажем, кардиохирургические, абдоминальные. Как носители этой идеологии и технологий мы внедряем их в учреждения, которые по своему уровню уже могут выполнять ту или иную трансплантационную программу.

Сейчас работает 52 таких центра в 28 регионах страны. В 2008 году было 35 центров. Показатель обеспеченности населения трансплантационной помощью составляет у нас 12,9 на 1 млн населения.

- Это много или мало?

- Нет четких критериев по этому показателю, следует исходить из потребности населения. Десять лет назад мы начинали с 7. Но в США, например, эта цифра – 100 на 1 млн населения. Такая видимая разница связана прежде всего с идеологией, которая вложена в трансплантацию и органное донорство. Наша страна, к сожалению, этим вопросом долгое время не занималась, поэтому мы много потеряли. Но уверен, наверстаем упущенное.

- Какой технической базой, новыми технологиями располагают трансплантологи?

- В нашем центре проводится модернизация оборудования, финансируемая из федерального бюджета. Выработавшие свои ресурсы аппараты заменяем новыми, закупаем КТ, МРТ, ультразвуковой аппарат появится в каждом отделении. В открывшемся недавно новом корпусе работают три новых операционных, плюс еще шесть в старом блоке. Одна из новых операций – самая современная, гибридная, можем одновременно выполнять как открытые операции, так и эндоваскулярные.

Что касается технологий, мы сейчас стали выполнять донорские изъятия у живых родственных доноров лапароскопически. В случаях с почкой такой метод уже давно применяется в ста процентах случаев. А в последние года три мы стали использовать лапароскопическую резекцию печени донора левого латерального сектора. Проделываем это, когда маленькому ребенку пересаживается четверть взрослой печени. Пока что ограничиваемся донорами с подходящей анатомией, в основном молодыми женщинами и мужчинами. Но это на этапе освоения методики, в скором времени перейдем на стопроцентное применение метода. Для пациента это хорошо – снижает риски, позволяет восстановиться уже в тот же день.

Не могу не сказать, что наш опыт применения лапароскопии у доноров – один из наиболее богатых и успешных в мире – по результатам и числу наблюдений. Это вызывает интерес зарубежных коллег к работе российских врачей. Что и понятно, ведь мы движемся во всемирном тренде – в сторону минимизации травм и удобства для пациента.

Третий год в России работает система учета донорских органов. В ней ведется учет всех изъятых органов, проводится их распределения – куда что пошло, в каких учреждениях трансплантировано. Все данные содержатся в одной электронной базе, и мы всегда можем это видеть.

Хочется, чтобы развитие трансплантологии в России продолжилось, чтобы этот процесс не прерывался, шел поступательно и последовательно. На это и будем направлять усилия.