Рак легкого относится к числу наиболее распространенных онкологических заболеваний. По такому показателю, как количество пациентов, страдающих данным недугом, рак легкого стоит на третьем месте сразу после рака кожи и рака молочной железы.

При этом наиболее распространенной формой является немелкоклеточный рак легкого (НМРЛ) – он выявляется у 80-85% пациентов с опухолью легкого.

К сожалению, для данного злокачественного новообразования характерен высокий уровень летальности. Объясняется это тем, что выявляется опухоль поздно, как правило, лишь на 3-4 стадии. Только в 30% случаев удается обнаружить заболевание на 1-2 стадии, когда терапия еще эффективна. При этом проблема поздней выявлемости характерна не только для России ¬– схожая картина наблюдается во всех странах мира.

Что касается России, то в течение первого года после постановки диагноза умирает половина заболевших. Такие цифры привели эксперты на круглом столе, посвященном вопросам терапии рака легкого. По данным российских специалистов, за последний год это новообразование было выявлено у более 50 тысяч россиян. Несмотря на то, что рак легкого традиционно считается «мужским заболеванием», 20% таких пациентов составляют женщины.

«Первое место по количеству заболевших принадлежит мужчинам, но заболеваемость среди них потихоньку снижается. И главным образом благодаря антитабачным мерам, – говорит Сергей Тюляндин, заместитель директора и заведующий отделением клинической фармакологии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр онкологии им. Н.Н. Блохина». – А вот среди женщин заболеваемость растет, причем происходит это во всем мире. До женщин труднее доходит понимание, что бросить курить – необходимо».

В подавляющем большинстве случаев – в 80 процентах – развитие рака легкого обусловлено курением, и лишь в 20 процентах он связан с генетическими аномалиями или так называемыми драйверными мутациями. Обнаружение этих провоцирующих развитие опухоли мутаций позволило ученым разработать инновационные препараты, которые могут блокировать последствия мутагенеза и неправильную работу белков, произведенных мутировавшими генами.

«Врач любого онкологического диспансера должен иметь возможность обнаружить эти мутации, – считает Илья Тимофеев, директор Российского общества клинической онкологии. – Сегодня зачастую нет лабораторий, и не все специалисты обладают этой техникой. Да даже когда все это имеется, бывает, что нет зарегистрированных тестов».

Для того чтобы повысить выявляемость драйверных мутации, в 2012 году Российское общество клинической онкологии инициировало программу совершенствования молекулярно-генетической диагностики. В рамках программы проводится дополнительное тестирования на наличие мутаций всех больных с метастатическим раком. В течение семи дней врач получает ответ, имеет ли его пациент мутацию. Если ответ положительный, то появляется возможность раньше назначить таргетную терапию.

Как отмечают эксперты, проведение молекулярно-генетической диагностики у пациентов с НМРЛ необходимо не только для гистологического исследования. Такое тестирование также позволяет спрогнозировать течение заболевания и выбрать оптимальную тактику лечения, а именно, использовать именно те препараты, которые действуют при мутации в гене EGFR, прицельно устраняя последствия «поломки». Применение таргетных лекарственных средств позволяет повысить эффективность лечения заболевания. При этом такие препараты имеют минимальные побочные эффекты по сравнению с традиционной химиотерапией.

По словам экспертов, появление ингибиторов тирозинкиназы рецептора эпидермального фактора роста (EGFR) позволило продлить жизнь пациентам с немелкоклеточным раком легкого в среднем на три года.